IT-tour / Туристические хохмы. Коротко о разном... Часть одиннадцатая.

Восток дело - тонкое. (Марокко)

Эта история произошла несколько лет назад, когда мы с мужем отдыхали в Испании. В один из дней мы поехали на однодневную экскурсию в Марокко, чтобы отведать восточной экзотики. После того как были осмотрены местные достопримечательности и нас провели по грязному старому городу, мы попали, как это всегда водится на таких экскурсиях, в магазин, куда заводят туристов, чтобы те облегчили свои кошелки, покупая ненужные сувениры.

Многие из таких сувениров, скучно оседают на домашних полках, служа бледным напоминанием о странах и городах, где довелось побывать, но сувениру, приобретенному в этом магазине, была суждена более яркая судьба, так как он приобрел свою историю.

Значит, было, дело так – магазин торговал всякими восточными товарами: коврами, кожей, посудой. Нам с мужем понравился кувшинчик, наше внимание к нему, конечно, не прошло мимо глаз навязчивого продавца, и он тут же оказался рядом с нами, сладко заглядывая в наши лица. Надо еще упомянуть, что нам сообщили курс местной драхмы не к любимой российской валюте доллару, а к испанской песете, поэтому в уме приходилось делать математические сальто, переводя драхмы в песеты, песеты в доллары, а их уже для верности восприятия в рубли.

Приподняв кувшинчик – мы увидели четырехзначную цифру и поинтересовались у продавца – в песетах ли эта цена. Он, радостно улыбаясь, ответил – да в песетах, и, видя наши колебания, так же радостно предложил торг. Далее в течение 15 минут шел жизнерадостный торг – продавец на бумаге рисовал свою цифру , мы свою. Все шло очень весело, и, убавив первоначальную цифру вдвое, мы довольные своими удивительными способностями – купили кувшинчик. Все это действо происходило на втором этаже магазина, затем, прижимая приобретение к груди, мы спустились на первый этаж.

Там мне приглянулась пепельница, взглянув на ее донышко – я увидела цифру очень похожую на первоначальную стоимость кувшинчика – и очень удивилась – пепельница была намного меньше – и должна была стоить явно дешевле.

Продавец первого этажа, который не видел нашего торга, происходившего на втором этаже, подошел к нам и на мой вопрос: Неужели эта пепельница столько стоит в песетах - он удивленно закачал головой – нет, что вы это не цена, это … номер, а стоит она столько-то.

Довольная улыбка сползла с наших лиц - все это время мы радостно торговались от инвентаризационного номера! И в результате торга с трудом вышли на действительную первоначальную стоимость кувшинчика! Мне стала понятна довольная улыбка продавца со второго этажа – вещь первоначально стоившую 30 долларов – мы в результате торга купили за 40! Такое наверно даже в его практике случалось не часто.

А кувшинчик до сих пор стоит у нас и ласково напоминает о том, что Восток дело - тонкое.

Гонки (Вьетнам)

Преамбула: Порт на севере Вьетнама. 1988 г. Команда советского судна приглашена на банкет в торговое представительство СССР. Пароход назначен дежурным по связи – значит мне (радист) и начальнику рации приходится остаться на рабочем месте.

Амбула: Весь экипаж, кроме вахтенных, укатил в торгпредство, а мы с начальником вступили в связь с Родиной, которая длилась почти час, после которого у нас перегорела лампа передатчика. Хохма состояла в том, что у нас нечем было ее заменить. Но дежуривший на посту вьетнамский пограничник, узнав о нашей беде, сообщил нам, что у его брата Семена такая лампа есть и дал нам его адрес. Найти подобную лампу у вьетнамца не фокус, поскольку лампа содержит золото.

Конечно же, вьетнамцы имеют свои имена, совершенно не похожие на наши. Например, Семен назывался именем вроде Сень-минь-у, что согласитесь трудновато для запоминания, поэтому часто их русские имена имели лишь одну общую букву с реальными, что ничуть не смущало вьетнамцев. Часто при знакомстве они называли оба своих имени, чтобы облегчить задачу запоминания имени нам и себе не создать дополнительных трудностей: ведь вы могли бы дать ему новое русское имя, на которое ему бы пришлось откликаться.

Короче, поскольку дело не терпело отлагательства (Родина ждала выхода в эфир), то мы решили с шефом ломануться на рикше. Добрались мы к Семену, но за лампу он загнул такую цену, что стало стыдно за «вьетнамского спекулянта», о чем мы ему и сообщили. В ответ Семен поведал нам грустную историю о жизни своей семьи, об отце, который воевал с американцами, о жене и четверых детях, которых надо чем-то кормить, и об уровне жизни в странах азиатско-тихоокеанского региона в сравнении с вьетнамским уровнем.

Петровичу (начальник) стало жаль его, и послал он меня за «Ламойкой». Так называется ядовитая спиртосодержащая смесь, которую здесь приготовляют из риса. «Пошли дурака за водкой – он одну бутылку и принесет» – говорит народная русская пословица. Чтобы не слышать это выражение применительно ко мне, я взял две. Из закуски Семен предложил сушеные семечки арбузов. «Значит, у них так принято», – подумали мы и закурили.

Посидели, выпили. Семен начал лопотать что-то о своих русских корнях и принес еще бутылку какого-то крепкого напитка с изображением ящерицы на этикетке: на ней, скорее всего, и настаивали. Когда на дне третьей бутылки оставалось не боле ста грамм, Семен вдруг заплакал, полез обниматься и заявил, что эту лампу он дарит своим русским друзьям.

Окончание нашего «банкета» получилось каким-то скомканным. Лампа была у нас, Семен лежал на тахте и не подавал признаков жизни. Петрович поднес зеркало к носу вьетнамца и, убедившись, что Семен дышит, подтолкнул меня к выходу: нужно было попасть на судно до возвращения команды.

Выйдя из хибары Семена, мы с Петровичем одновременно махнули рукой.

«И шо вы себе думаете?» – два рикши к нам и подъехало. Решили ребят не обижать: расселись по повозкам. И назвав их Петром и Павлом, пустились в порт. Алкоголь начал активно всасываться в кровь. Спустя квартал я заметил, как Петрович сунул «Петру» сложенную купюру достоинством где-то донгов 200 и тот прибавил обороты. Тачка Петровича удалялась.

Разгоряченный парами вьетнамской водки мозг принял это удаление за вызов на соревнование. «Павел» получил 500 и расстояние начало стремительно сокращаться. Когда я первый раз обогнал Петровича и торжествующе оглянулся, шеф совал своему «водиле» очередной взнос: гонка продолжалась.

Это было удивительное состязание: с обеих рикш градом лился пот, я чувствовал себя почти как жокей на ипподроме, когда показался въезд в порт. Петрович пришел первым, взвился по трапу на борт и исчез в надстройке.

Я пошел менять лампу, по пути заглянул в каюту шефа. Из душевой (она же туалет) доносились весьма характерные звуки. То, что я принял за вызов к состязанию, оказалось просто физиологической потребностью начальника.

На следующий день экипаж был собран для очередной лекции замполита, на которой он еще раз рассказал о «фасаде капитализма», вьетнамских братьях и недопустимости использования велорикш для перемещения по городу. «А то вчера какие-то «америкашки» устроили гонку на велорикшах в районе нашего торгпредства!»

Оказывается, наши Петр с Павлом (парни те еще) кругами возили нас по городу, чтобы побольше заработать. Благо еще, что торгпредство размещалось метрах в пятидесяти от «трассы», а то и визу могли бы отобрать.

Болела голова и было стыдно.

Там же дэнжер! (Индия)

Работал я в Индии переводчиком. Для начала – мини-ликбез для тех, кто совсем не знаком ни с английским, ни с украинским языками:

Хиба – по-украински «разве»

Possible – по-английски «возможно»

Danger – «опасность»

Сама история: близится к завершению работа нашей бригады на рельсобалочном стане. Уже смонтирована и запущена почти вся электроника. В зале, где она стоит, находится «электронщик» Толя К., здоровенный хохол из Запорожья. Толя, в принципе, в равной степени свободно говорит и по-украински, и по-русски, однако, в состоянии аффекта первый язык зачастую превалирует; английского не знает вовсе (ну, с полдюжины слов).

В одном из шкафов с электрооборудованием происходит мелкая поломка. В связи с этим вскоре появляется работяга-индус с отверткой. Тут надо еще сказать, что на индийских предприятиях такого класса «специалисты» иного названия, кроме как «работяга», не заслуживают – профессиональной подготовки никакой; ему дали отвертку, он только ее и знает, а на все остальное глубоко чихать…

Короче, этот товарищ подходит к искомому шкафу, открывает дверцу и начинает внутри шуровать, не обращая внимание на то, что все под напряжением!

Как его не долбануло сразу – отдельный вопрос; к счастью, минуты через три все это видит Толя, офигивает и, несмотря на немалые габариты, легко подлетает к шкафу и буквально выдергивает оттуда незадачливого индуса. Тот ничего не понял, потому начинает возмущаться. Толя ему, понятное дело, ничего объяснить не может…

На шум сбегается народ, приводят меня (т.е. переводчика). И вот тут, в ответ на просьбу объяснить свои действия, Толя выдает просто золотую фразу (от волнения, как я уже говорил, языки путаются):

– Та хиба ж так посибл?! Там же дэнжер, а вин туда руки пхае!!…

13.02.2008